Война, которую начала Россия против Украины, меняет не только международные отношения, но и характер тех организаций, где Россия является одним из основателей. Прежде всего этого относится к БРИКС.
Россия пытается представить БРИКС как новое Движение неприсоединения. Однако в действительности после российского вторжения в Украину организация, где Россия является основателем и отвечает за приглашение новых участников, превращается во что-то вроде группы союзников Москвы в противостоянии Западу. Под разговоры о будущем и новом Движении неприсоединения Россия накачивает БРИКС именно антизападным содержанием. Это не остается незамеченным некоторыми действующими и потенциальными новыми участниками БРИКС.
Тот факт, что большое формальное расширение БРИКС произошло уже после начала российской агрессии против Украины, добавляет России уверенности. Москва с удовольствием интерпретирует это расширение как акт поддержки собственных действий Глобальным Югом. Само прошедшее расширение и потенциальные новые размывают элитарность и четкость критериев присоединения к клубу, но России сейчас важнее его многочисленность и те структурные перекосы, которые вносит вступление новых стран. После расширения 2023 года наметилось два таких перекоса: БРИКС стал более авторитарным, то есть доля недемократических государств в его составе увеличилась, и БРИКС стал более консервативным, так как общества и законодательство новых стран-участниц гораздо более традиционалистские и антилиберальные, а их население — более антизападное.
Из развивающихся в антизападные
Может показаться, что Россия должна быть в БРИКС в тени двух гигантов — Китая и Индии, особенно первого. Но в действительности происходит едва ли не наоборот, и Россия захватывает в клубе лидирующую роль. Китай и Индия — не только крупнейшие державы Азии, но и региональные соперники. Россия в БРИКС оказывается в роли их примирителя и модератора. На саммите в Казани Москва явно любовалась своей посреднической ролью, призывая Китай и Индию отказаться от споров ради общих глобальных целей.
Среди приглашенных в БРИКС есть и другие соперничающие региональные пары, где Россия могла бы выступить посредником и примирителем: Иран и Саудовская Аравия, Египет и Эфиопия, Бразилия и Аргентина. Правда, не все пары удалось сделать полными.
В момент основания в 2006 году БРИК, тогда еще без Южной Африки, заявлял о себе как об организации четырех крупнейших незападных экономик, и критерии вступления были скорее экономическими. Его еще называли клубом четырех самых быстро растущих экономик и крупнейших emerging markets — противопоставляя медленно растущему Западу.
В России до сих пор любят приводить данные о том, как совокупная экономика БРИКС постепенно догоняла и наконец обогнала совокупный объем западных экономик. Однако это происходило за счет Индии и Китая, а экономика России и отчасти Бразилии светила здесь скорее отраженным светом.
Тем не менее первоначальный состав клуба был интуитивно понятен: четыре незападные страны на разных континентах, крупнейших по населению, территории, размеру экономик. Россия при этом превосходила остальных трех по подушевому ВВП и была единственным среди них участником важнейшего западного клуба — «Большой восьмерки». Таким образом, в момент появления БРИК она, как часто бывало в российской истории, предлагала себя в качестве моста между Западом и тем, что позже стали называть Глобальным Югом.
Вопиющее отсутствие Африканского континента было восполнено в 2011 году на третьем саммите БРИК в китайской Санье. Там в клуб пригласили Южную Африку — не самую населенную страну и не самую крупную экономику континента. Зато такую, которая продолжала считаться самой развитой в Африке и воплощала недавнюю историю успеха мирной борьбы за расовое равноправие и демократию. В тот момент, за исключением Китая, БРИКС выглядел скорее как группа молодых незападных рыночных демократий или стран, находящихся на пути демократического транзита.
Новое расширение состава, которое произошло уже после российского вторжения в Украину, было лишено даже интуитивно ясных критериев вроде размера экономики, населения, скорости экономического роста или, как в случае Южной Африки, уникальной истории общественного примирения. Не вполне понятно, почему наряду с Южной Африкой континент были приглашены представлять Египет и Эфиопия, а не самая населенная африканская страна Нигерия с огромной экономикой, Латинскую Америку — Аргентина, а не Мексика, Азию — Объединенные Арабские Эмираты, а не Индонезия. Только потому что ОАЭ оказывают находящейся под санкциями России более ценные экономические услуги?
Теряя эксклюзивность за счет неясного состава, БРИКС стал превращаться из клуба крупнейших развивающихся экономик в группу незападных государств, которых отобрали как друзей старых членов клуба, приведенных их лоббистскими усилиями. Причем Россия проявляла в приглашении новых стран наибольшую инициативу.
При такой расплывчатости критериев главным для приглашения стала незападность и даже антизападность. Раз это клуб незападных стран, то чем дальше от Запада, тем логика присутствия в нем очевиднее. При таком отборе ценностные и институциональные отличия от Запада стали заметным подспорьем на пути в организацию.
От развития к консерватизму
Если мы посмотрим на предыдущую волну расширения БРИКС, которая произошла уже после российского вторжения в Украину, мы увидим, что организация существенно поменяла характер. Она стала более авторитарной и более консервативной.
В его исходной версии БРИКС был союзом нескольких стран, находящихся в стадии экономического роста и демократической трансформации с авторитарным Китаем, чья система на тот момент не была персоналистской и характеризовалась высокой степенью институционализации и специфическим механизмом сменяемости власти. Индия официально гордилась званием самой населенной демократии мира, Бразилия — Латинской Америки, Южная Африка — самой устойчивой демократии Африки. При этом Бразилия, Южная Африка и даже Россия стояли в ряду успешных историй расставания с диктатурой, которое во всех трех странах произошло на рубеже 1980–1990-х.
После того как в БРИКС на африканском саммите 2023 года вступили Иран, Египет, ОАЭ и Эфиопия и, как некоторое время заявлялось, Саудовская Аравия, в организации численно преобладают авторитарные государства. При этом старые члены организации Китай и Россия сами сдвинулись в сторону персоналистских диктатур.
То же касается так называемых традиционных религиозных ценностей, вокруг которых Россия выстраивает международный фронт борьбы с Западом. В сентябре 2024 года Москва утвердила список 47 стран, которые проводят «политику, навязывающую деструктивные неолиберальные идеологические установки, противоречащие традиционным российским духовно-нравственным ценностям». Он почти полностью совпадает со списком недружественных государств.
Между тем по главной российской традиционной ценности — борьбе с ЛГБТ(К+) и однополыми браками — двое из основателей БРИКС являются классическими распространителями «установок, противоречащих традиционным российским ценностям». В 2006 году Южная Африка пятой в мире, раньше большинства западных стран, легализовала однополые браки. Бразилия последовала за ней в 2013 году, а сами ЛГБТ-отношения были легализованы здесь вслед за революционной Францией в 1830 году.
Наиболее традиционалистская из всех основательниц БРИКС Индия декриминализировала однополые отношения в 2018 году при нынешнем премьере Моди. Китай до сих пор проявляет преступное равнодушие в этом вопросе и формально является марксистским атеистическим государством, хотя кампания по поддержанию социалистических ценностей, развернутая при Си, и вернула критику вызывающего внешнего вида и пропаганду социалистической семьи.
Огромная часть Глобального Юга вроде стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки разделяет скорее западную, чем российскую платформу по вопросам частной жизни. Тем не менее включение в 2023 году в БРИКС Ирана, ОАЭ, Египта и Эфиопии сделало организацию гораздо более традиционалистской и антилиберальной по составу. Дальнейшее расширение за счет государств, проявивших интерес к вступлению, только усилит этот тренд.
Риски расширения
Расширение несет в себе риски и для России, которая вроде бы максимально заинтересована в увеличении глобального веса БРИКС как антизападной организации. Опасность для Москвы состоит не только в размывании критериев и потере клубом элитарности, а вместе с ней и желанности для остающихся снаружи. Расширение также связано с потерей управляемости, вернее, с потерей способности России задавать организации антизападную и антилиберальную повестку.
Латинская Америка, например, опасна не только либеральными ценностями, но и демократическим устройством большинства государств. В августе 2023 года Аргентина приняла приглашение в БРИКС, но уже в декабре ее новый президент Хавьер Миллей разослал остальным членам организации письмо с отказом от участия в клубе по причине его антизападной и антиамериканской направленности, которая противоречит национальным интересам страны. В этом отношении характерно отсутствие среди стран БРИКС и ближайших кандидатов на вступление туда демократической Мексики или второй крупнейшей демократии Азии — Индонезии.
Антизападная направленность организации, которую старается придать ей Россия, становится препятствием не только для демократий. Москва акцентирует представительный характер саммита в Казани — максимальное число участников и гостей за всю историю БРИКС. Также подчеркивается, что на саммит приехал «почти западный» лидер Эрдоган, глава страны НАТО и все еще кандидата в ЕС, и генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, причем последний буквально в роли свадебного генерала — без ясного плана, мандата или миротворческой повестки.
И то и другое — как и сам факт саммита в Казани с рекордным для БРИКС числом участников и гостей — несомненный успех дипломатии воюющей России. Москва давно не выглядит изолированной той войной, которую она развязала, и Казанский саммит лишний раз это подтвердил.
Однако и в нем заметны важные лакуны. Пусть и медицински обоснованное, но заметно личное отсутствие президента Бразилии Лула да Сильвы. Несмотря на давление и плохо скрытые угрозы, на саммит не поехал президент Сербии Александр Вучич, так сказать, ногами проголосовавший за европейскую ориентацию его страны.
На фоне длинного списка желающих присоединиться к БРИКС хорошо слышно заявление президента Токаева об отсутствии интереса к вступлению, так как Казахстан и так достаточно интегрирован в структуры с участием России и Китая и здесь не получит ничего нового. В то время как БРИКС, особенно на Казанском саммите, все больше смотрелся как группа поддержки России, позиция Казахстана действительно напоминала лучшие времена Движения неприсоединения.
Другим заметным пробелом было отсутствие на Казанском саммите лидера Саудовской Аравии наследного принца Мохаммеда Бен Салмана. Сам статус Саудовской Аравии в организации тоже не вполне ясен. Королевство получило официальное приглашение вступить в БРИКС вместе с Аргентиной, и в отличие от Аргентины власть там не менялась. По версии МИД России, подтвержденной заместителем министра Сергеем Рябковым, Саудовская Аравия — несомненный член БРИКС, а приглашение на саммит наследному принцу передал лично министр Лавров, и отказа не последовало.
Однако согласно саудовским источникам, страна участвовала во всех мероприятиях БРИКС в качестве приглашенной, а не полного участника, принявшего приглашение. Бен Салман в Казань не приехал и даже не выступал и по видеосвязи. Саудовский министр иностранных дел, в отличие от бразильского, не участвовал в заседании БРИКС в узком составе, где были только полные члены, и не подписывал их совместную Казанскую декларацию.
Причина тут может быть и в нежелании разделять антизападный крен организации, поддержанном соответствующим давлением западной дипломатии, и в противоречиях между Россией и Саудовской Аравией на нефтяном рынке, и в том, что региональный соперник саудитов — Иран, который с удовольствием принял полное членство в БРИКС, настолько сблизился с Москвой, что саудиты на фоне этой новой дружбы буквально чувствовали бы себя третьим лишним.
Цели и стремления
Все это не значит, что кроме пропагандистских и антизападных жестов у БРИКС нет реального наполнения. Поначалу экономическое взаимодействие сильно отставало от политического. Но участники БРИКС действительно заинтересованы в расчетах в национальных валютах. В конце концов, такие расчеты с той же Россией помогают другим странам экономить твердую валюту, а Китаю — продвигать в качестве резервной свою.
Интерес к альтернативам SWIFT и в целом децентрализации и диверсификации глобальной финансовой системы тоже вполне реален. Зерновая биржа могла бы помочь Глобальному Югу компенсировать если не глобальные колебания, то хотя бы тот хаос, который внесла Россия, прерывая поставки украинского зерна.
Нельзя сказать, что участники саммита просто повторяли за Россией. Москве удалось добавить в итоговую декларацию осуждение санкций аж в двух разных пунктах и осуждение «реабилитации нацизма». Правда, через запятую с расовой дискриминацией, которая интереснее странам за пределами Европы.
По Украине в документах Россия не получила поддержки в письменной декларации даже в форме общих слов о том, что Запад и НАТО тоже виноваты. Впрочем, такие слова звучали на переговорах. Бразилия заблокировала прием в БРИКС Венесуэлы, которая очень надеялась присоединиться именно в период российского председательства. Причем заблокировала по неприятному для Кремля поводу нарушения демократических выборных процедур.
Тем не менее то обстоятельство, что воюющая Россия собирала на своей территории профильные министерские встречи и встречу на высшем уровне, а лидеры Глобального Юга должны были внимать агрессивной риторике Путина, не могло не превратить БРИКС хотя бы отчасти в антизападный клуб. Авторитарный и консервативный крен, заданный состоявшимся после прошлого саммита расширением, очередной список кандидатов, а главное — сам факт российского председательства увели БРИКС достаточно далеко от повестки развития в сторону российской программы глобального противостояния.
Ссылка, которая откроется без VPN, — здесь.
