Запоздалое обращение президента Путина к Федеральному собранию предназначалось в основном для российской номенклатуры и внутренней аудитории. Но было в нем важное послание и для Запада, прежде всего — для США. Москва приостанавливает свое участие в Договоре о стратегических наступательных вооружениях (ДСНВ) — том самом соглашении, которое больше десяти лет оставалось важнейшим стабилизатором в российско-американских отношениях.
Сначала подписание ДСНВ в 2010 году считалось главным достижением эпохи перезагрузки при Бараке Обаме. Потом, в 2021 году, быстрое продление договора до 2026 года в первые недели президентства Джозефа Байдена давало надежду на то, что при всех разногласиях Москва и Вашингтон смогут не свалиться в спираль эскалации. Надежды не оправдались. Еще пара подобных движений, и система контроля над стратегическими вооружениями, выстроенная в эпоху холодной войны, останется полностью в прошлом.
В тексте ДСНВ возможности «приостановить» не предусмотрено, так что юридически действия Москвы небезупречны, но когда это смущало Кремль. Так что Госдума и Совет Федерации уже на следующий день приняли закон о приостановке ДСНВ.
Одновременно Москва четко дает понять, что Россия из договора пока не выходит. МИД РФ специально пояснил, что Москва до момента истечения договора продолжит «неукоснительно соблюдать предусмотренные им количественные ограничения», а также обмениваться с американцами уведомлениями о пусках баллистических ракет в рамках советско-американского соглашения 1988 года.
Из послания Путина и пояснений российского МИДа ясно, что причины «приостановки» ДСНВ — чисто политические. Это ответ на то, что в Кремле считают недопустимым поведение США в войне с Украиной. В Москве полагают, что сохранение ДСНВ для США крайне важно, так что Вашингтон при угрозе потери договора задумается о снижении уровня военной и экономической помощи Украине. Правда, этот расчет, скорее всего, неверный — как и множество других представлений об окружающем мире, на которых строится внешняя политика Кремля в последнее время.
Ядерный расчет
После того как год назад Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, как и предупреждала администрация США, президент Байден сразу обозначил, что одна из важнейших целей Америки в этом конфликте — недопущение прямого столкновения США и НАТО с Россией.
До начала прямой агрессии Вашингтон действовал аккуратно и дозировал военную помощь, полагая, что военная кампания закончится довольно быстрой победой России. Дальше США оставалось бы лишь сдерживать Москву, укрепляя восточный фланг НАТО, а также поддерживать партизанское движение украинских патриотов на оккупированных территориях.
Однако украинские успехи и российские провалы подтолкнули США и их союзников к гораздо более активной помощи Киеву. Стало понятно, что Украина может отстоять свою независимость и даже освободить значительную часть захваченных территорий. Хотя четкие пределы тех линий, за которые украинцы могут отодвинуть российскую армию без риска ядерной эскалации, остаются предметом споров и внутри Вашингтона, и в разговорах американцев с союзниками, прежде всего — с украинским руководством.
Одна из главных практических проблем, с которой столкнулись американцы, — нечеткость тех «красных линий», которые обозначал Кремль с начала войны. Путин предупреждал, что любое вмешательство западных стран в войну будет грозить им «необратимыми последствиями», и напоминал о наличии у России ядерного оружия. Дипломаты не раз говорили, что конвои с иностранным оружием могут стать «легитимной целью» для российских ударов.
Объявляя об аннексии оккупированных территорий Украины в сентябре 2022 года, Москва рассчитывала, что этот факт охладит пыл противников. Ведь теперь боевые действия проходят на землях, которые в теории прикрыты российским «ядерным зонтиком». Однако украинцев это не остановило. Наоборот, осенью они провели успешное контрнаступление при масштабной поддержке Запада.
Шаг за шагом украинцы, США и их союзники аккуратно тестировали, а затем сдвигали прочерченные Россией «красные линии». Сейчас те, кого в Вашингтоне называют «взрослыми в комнате» (то есть сам президент Байден и представители его кабинета), по-прежнему считают, что «красные линии» у Кремля все же есть и к рискам ядерной эскалации надо относиться крайне ответственно. Но они уже не намерены заниматься самосдерживанием только потому, что Путин или другие российские чиновники пытаются запугать Запад.
Проблема Кремля с его озвученными «красными линиями» в том, что за прошедший год Москва не смогла их отстоять имеющимися средствами. Например, до начала войны многие на Западе опасались применения Россией кибероружия, но на деле оно пока оказалось не столь грозным, как считалось, и Запад вполне смог ему противостоять как в киберпространстве НАТО, так и в самой Украине. Высокоточное оружие, которым ВС РФ планировали поражать приходящие из Польши конвои с военной помощью, оказалось либо не столь уж точным, либо довольно редким и рискованным в применении.
Начатая Кремлем газовая война против Европы тоже не снизила уровня поддержки Украине — теплая зима, действия европейских властей и бизнеса, а также готовность платить больше позволили ЕС не только пройти отопительный сезон без потрясений, но и выйти из зимы с почти полными газохранилищами. Так что шутки о «музее горячей воды и отопления» в Европе, звучавшие в эфире российских госканалов в новогоднюю ночь, пока остаются мечтами.
Наконец, на чувствительные удары вроде подрыва Керченского моста и потери Херсона Россия отвечала эскалацией — запустила мобилизацию и бомбила украинскую инфраструктуру. Но и эти действия не принесли желаемого результата — урон энергетической инфраструктуре нанесен огромный, погибли десятки мирных жителей, однако электричество в Украине есть, железнодорожное сообщение работает, а по мере насыщения страны средствами ПВО эффективность российских ударов будет снижаться.
В итоге в Москве пришли к выводу, что шантаж, связанный с вопросами стратегической стабильности, — единственное, что может заставить Вашингтон пересмотреть свой подход. Курирующий отношения с США и вопросы стратегической стабильности замглавы МИД РФ Сергей Рябков прямо говорил об этом в январском интервью «Коммерсанту». Ранее Москва не разрешила американцам проводить инспекции на российских ядерных объектах и отказалась от намеченных заседаний двусторонней консультативной комиссии по СНВ. Все это вместе, по расчету Кремля, должно заставить США пересмотреть свою политику в отношении Украины и искать диалога с Россией.
Хороший, плохой, злой
Однако на деле, если шаги Москвы приведут к окончательному развалу ДСНВ, то последствия могут оказаться похожими на результаты российских попыток остановить приближение НАТО к своим границам. То есть сделать стратегическое положение России еще хуже. Может выясниться, что прекращение Россией своего участия в ДСНВ — это не угроза, а подарок для тех американских чиновников, военных и промышленников, кто давно считает договор с русскими устаревшим и мешающим США адекватно реагировать на возрастающие угрозы со стороны Китая.
Дискуссии о судьбе ДСНВ начались в Америке вскоре после аннексии Крыма и обострились в годы правления Дональда Трампа. Связано это не только с деструктивным, с точки зрения США, поведением России, но и с ростом китайского ядерного потенциала. По данным Пентагона, к 2035 году Китай планирует в три раза увеличить количество своих ядерных боеголовок. То есть их у китайцев будет 1500, что вплотную приближается к потолку, установленному для США и России по ДСНВ.
Положение США усугубляется сближением России и Китая в последние годы. Хотя Москва и Пекин далеки от формального военного союза, их лидеры едины в борьбе с американским доминированием, а сотрудничество в военной сфере становится все более чувствительным — включая решение России помочь Китаю создать систему раннего предупреждения о ракетном нападении.
Общаясь с американскими военными, можно услышать, что ситуация напоминает кадр из вестерна «Хороший, плохой, злой», где трое героев сдерживают друг друга с помощью направленных друг на друга кольтов. Пока что в руках у Китая, учитывая ограниченность его арсенала, всего один кольт с неполным барабаном, но уже скоро их будет два. В итоге для США дело может закончиться тем, что на них будут направлены кольты и Китая, и России.
Еще до войны, в ходе передачи дел от команды Трампа команде Байдена, в будущей администрации США были две школы мысли. Некоторые представители Пентагона и разведсообщества считали, что держаться за ДСНВ не стоит, и смерть соглашения по вине русских — лучший итог, который позволит Америке модернизировать свои стратегические силы так, чтобы они могли сдерживать Китай и Россию одновременно.
Против этого подхода выступали ближайшие советники президента, в том числе помощник по вопросам национальной безопасности Джейк Салливан, госсекретарь Энтони Блинкен и директор ЦРУ Уильям Бернс. Они указывали, что соглашения по контролю над вооружениями — эффективный способ сдерживать рост военных расходов в условиях, когда США нужно фокусироваться на конвенциональном сдерживании Китая от агрессии против Тайваня, а заодно стимулировать рост американского среднего класса. Эту точку зрения поддерживал и сам президент.
После инаугурации Байдена его команда не только быстро продлила действие ДСНВ, но и начала работать с Россией над соглашением по контролю над вооружением нового поколения. Оно учитывало бы не только боеголовки в составе классической ядерной триады (подлодки, бомбардировщики и ракеты), но и, например, стратегические высокоточные ракеты в неядерном оснащении, гиперзвуковое оружие, а также действия в киберпространстве и космосе. Однако война похоронила эти переговоры, которые в 2021 году вели в Женеве Сергей Рябков и первый замгоссекретаря США Уэнди Шерман. Рассыпались и надежды Вашингтона, что новое соглашение с Россией может стать моделью для аналогичного соглашения с Китаем или даже трехстороннего соглашения США — КНР — РФ.
За прошедший с начала войны год точка зрения, что ДСНВ лишь связывает США устаревшими ограничениями, получила новые аргументы и новых сторонников. В Америке в ближайшие два десятилетия планируют запустить цикл модернизации своих ядерных сил и активно обсуждают, стоит ли ограничиваться установленным ДСНВ потолком по боеголовкам и носителям.
При этом в случае развала ДСНВ американцы вряд ли будут пытаться достичь паритета с Россией и Китаем вместе взятыми, воспринимая их как союзников, ядерные потенциалы которых можно просто сложить в уме. Скорее, в Вашингтоне будут искать асимметричные и не слишком разорительные способы сохранить превосходство и иметь возможность сдерживать Москву и Пекин одновременно.
В нынешних условиях даже архитектор ДСНВ с американской стороны Роуз Гетемюллер, ныне профессор Стэнфорда и сотрудник Фонда Карнеги, признает, что находить контраргументы такому подходу все сложнее — и все последние действия Москвы лишь усиливают позиции ястребов.
Гоночные перспективы
В результате российская приостановка ДСНВ вряд ли повлияет на готовность США и дальше поддерживать Украину. А вот ухудшить долгосрочные стратегические перспективы самой России вполне может.
Даже если в Кремле ошибочно считают иначе, правда в том, что ДСНВ был важнее для самой России, чем для США, — учитывая колоссальный разрыв в возможностях обычных вооруженных сил РФ и НАТО, который обнажила война в Украине. Выйдя из договора, Россия потенциально вступает в гонку стратегических вооружений с США, которую она заведомо выиграть не может, учитывая огромный военный бюджет американцев, их научно-технологический потенциал и возможность печатать мировую резервную валюту.
Побочным эффектом выхода России из ДСНВ, которого в Кремле, скорее всего, не ожидают, будет дополнительная милитаризация американской экономики. Теперь лоббисты американского ВПК могут использовать в качестве аргументов для повышения бюджета Пентагона не только необходимость поддержки Украины и Тайваня, а также создание новых рабочих мест в самих США, но и необходимость купировать стратегические риски, возникающие из-за демонтажа ДСНВ. Так что в штаб-квартирах гигантов американского ВПК, производящих компоненты ядерного щита США, вроде Boeing, Lockheed Martin и Northrop Grumman, впору открывать редкие винтажи калифорнийских игристых.
