Между Россией и ЕС: европейская дуга нестабильности

Введение

Никогда еще Молдова, Армения, Грузия, Сербия, а также Босния и Герцеговина не были столь уязвимы, как после начала войны в Украине. Все они оказались на «дуге нестабильности», протянувшейся между Россией и ЕС.

Статья, написанная экспертами Карнеги Европа и Берлинского центра Карнеги, — первая из четырех публикаций о проблемах буферных государств. Авторы анализируют, как Россия пытается сохранить влияние и рычаги воздействия на такие страны, какие слабости стремится использовать и при помощи каких нарративов перетягивает на свою сторону избирателей и конкурирует с Западом. Следующие три статьи будут посвящены более детальному анализу ситуации в Армении, Боснии и Герцеговине и Молдове.

Ни одна из упомянутых буферных стран не входит в НАТО или ЕС. Но все они укрепляют связи с Евросоюзом, а три из них стали кандидатами на вступление. В то же время они поддерживают тесные отношения с Россией, а в политической и бизнес-элите широко распространены пророссийские настроения. Часть этих стран по-прежнему закупает российский газ. Армения же и вовсе состоит в ряде возглавляемых Россией объединений вроде Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и — по крайней мере пока — Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), хотя Ереван уже задумался над целесообразностью членства в последней.

С февраля 2022 года все эти буферные страны получили немалую политическую и экономическую поддержку от ЕС и США. ЕС возобновил приостановленный еще в 2013 году процесс расширения и предоставил статус стран-кандидатов Украине, Молдове и (с оговорками насчет необходимости ряда реформ) Грузии. До начала войны такое невозможно было даже представить. Кроме того, Брюссель создал миссию по мониторингу границ (EUMA) в Армении — первую миссию подобного рода в стране, состоящей в ОДКБ. Показательно и то, что Молдова при помощи своих союзников постепенно избавляется от зависимости от российского газа.

Однако не стоит тешить себя иллюзиями, будто европейская траектория для буферных стран — единственная возможная. До их вступления в ЕС еще далеко. К тому же этот процесс могут легко застопорить скептически настроенные правительства ряда европейских стран, используя право вето. В буферных государствах все шире распространяются проевропейские настроения, но об общественном консенсусе говорить по-прежнему не приходится. Значительная часть населения выступает за хорошие отношения одновременно и с Россией, и со странами ЕС. По данным опроса, проведенного Международным республиканским институтом (IRI) в 2022 году, 51% граждан Сербии хотели бы тесных отношений с обеими сторонами.¹ В эту категорию попали и те, кто настроен прозападно, но хотел бы сохранения связей с Москвой (13% респондентов), и те, кто выступает за одинаковое отношение к России и Западу (38%).

Дальнейший путь буферных стран во многом зависит от факторов, на которые они сами повлиять не могут. Прежде всего — от хода войны в Украине и того, к чему приведут многочисленные дискуссии в ЕС о будущем европейского проекта. Если Россия достигнет хотя бы частичного успеха в войне, нельзя исключать дальнейшей дестабилизации ею ситуации в других странах, а возможно, и военных действий против них. Напротив, успехи Украины на фронте и ускорение процесса вступления в ЕС повышают европейские перспективы других стран.

Важную роль играет география. Страны Западных Балкан со всех сторон окружены Евросоюзом, что ограничивает политические амбиции России, хотя разочарование медленными темпами расширения ЕС дает Москве определенные рычаги воздействия. Совсем иная ситуация в Молдове и тем более на Южном Кавказе. Грузия, например, имеет границу с Россией и не может не учитывать продолжающийся уже три десятилетия конфликт вокруг Абхазии и Южной Осетии, независимость которых Москва признала в 2008 году. Как следствие, страна очень чувствительна к любым переменам, касающимся российско-украинской войны. Именно это ощущение уязвимости, по-видимому, и послужило главной причиной начавшегося в 2022 году сближения Тбилиси с Москвой.

Ничуть не меньшее значение география имеет в случае Армении и Молдовы. В политическом плане у них много общего — это маленькие и по европейским меркам бедные страны, где у власти находятся проевропейские силы, но немалая часть общества настроена пророссийски. В то же время Армения, зажатая между Грузией, Ираном, Азербайджаном и Турцией (причем с двумя последними у нее даже нет дипломатических отношений), находится далеко от ЕС, и Россия по умолчанию остается для нее главным поставщиком энергоресурсов и обеспечивает безопасность. Армянские власти дают понять, что хотят избавиться от этой зависимости, но процесс явно не будет быстрым. Молдова же граничит с дружески настроенной Румынией (членом ЕС) и Украиной (кандидатом на вступление). Благодаря поддержке со стороны соседей главным поставщиком газа в Молдову с 2022 года стал ЕС, а не Россия. Кроме того, Кишинев начал переговоры о вступлении в Евросоюз, не спровоцировав при этом (во всяком случае пока) резкую реакцию со стороны России.

Еще одно различие связано с рынком рабочей силы. Молдаване и армяне уезжают работать за границу, затем отправляя домой денежные переводы. Но у обладателей молдавских паспортов (в том числе жителей Приднестровья) несравнимо больше возможностей устроиться на работу в ЕС. Молдаване пользуются безвизовым режимом для въезда в Евросоюз, при этом у многих из них есть второй, румынский паспорт, что позволяет им без лишних сложностей работатьв Европе. Все это усугубляет проблему утечки мозгов. Что касается Армении, то РФ была и остается для ее граждан основным направлением трудовой миграции. В 2021 году на заработки в Россию въехали 300 тысяч граждан Армении.² После февраля 2022 года показатель снизился, но все равно остается высоким.

Будущее Армении, Грузии и Молдовы во многом зависит от дальнейшего хода войны в Украине. 2024 год может стать решающим с точки зрения развития конфликта. А в среднесрочной перспективе их будущее будет зависеть от трех геополитических факторов, непосредственно связанных и с ЕС, и с Россией. Речь идет о проблемах в сфере безопасности, решениях политических лидеров этих стран, а также о темпах и успешности вновь запущенной политики расширения ЕС.

Борьба за умы и сердца

Наиболее ощутимо противостояние между Россией и Западом в буферных государствах проявляется в сфере идей и ценностей.

В 2022 году Москва сменила риторику. Сегодняшняя ослабевшая Россия все меньше выступает в роли страны, обеспечивающей безопасность и поставляющей энергоресурсы, зато делает больший акцент на идеологии. Россия выставляет себя в качестве альтернативы Западу и прежде всего «глобальному гегемону» — Соединенным Штатам, которых она изображает «кукловодом подневольных европейских стран».

Для продвижения такого образа России Путин использует выражения, характерные для западной риторики, такие как «ценности», «выбор» и «суверенитет». В обращении к участникам заседания Всемирного русского народного собора, прошедшего в Москве в ноябре 2023-го, он сказал: «Мы сражаемся сейчас за свободу не только России, но и всего мира. Мы открыто говорим, что диктатура одного гегемона — мы видим это, все сейчас это видят — дряхлеет. Она пошла, что называется, вразнос и просто опасна для окружающих. Это уже понятно всему мировому большинству. Но, повторю, именно наша страна находится сейчас в авангарде формирования более справедливого мироустройства. И хочу подчеркнуть: без суверенной, сильной России никакой прочный, стабильный миропорядок невозможен».³

В борьбе за сердца и умы восточноевропейцев Россия редко заявляет, что она богаче Запада, сосредотачиваясь на критике двух ключевых его «изъянов». Первый — так называемые двойные стандарты Запада и его неумение жить в соответствии с провозглашаемыми принципами. Второй — «нравственный упадок».

Акцент на «традиционных ценностях», гендерных вопросах и тематике ЛГБТ должен привлечь консервативные круги в странах Восточной Европы. Традиционалистская повестка не требует от ее сторонников никаких усилий и в то же время позволяет им чувствовать собственное моральное превосходство на основании того простого факта, что они сами, например, к ЛГБТ-сообществу не принадлежат.

Ключевой союзник Кремля в деле распространения этих идей — Русская православная церковь, активно поддерживающая войну в Украине. Многие восточноевропейские православные церкви либо напрямую ей подчинены, либо имеют с ней тесные отношения. И благодаря этому Москва может распространять пророссийские нарративы в сотнях приходов в обход местных правительств.

Так, правительство Молдовы придерживается прозападной позиции, но около 90% православных верующих в стране относятся к Молдавской православной церкви, которая является самоуправляемой частью РПЦ. Хотя с 2022 года десятки священников перешли в румыноязычную Бессарабскую метрополию, входящую в состав Румынской православной церкви, церковное руководство неоднозначно высказывается о войне в Украине, а многие священники активно поддерживают Россию⁴.

Грузинская православная церковь также настроена к России благожелательнее, чем общество в целом. И тоже заняла довольно мягкую позицию по отношению к войне. Сейчас Грузинский патриархат пытается поддерживать отношения и с Московской патриархией, и со Вселенским патриархом Варфоломеем I, который жестко критиковал РПЦ и действия России в Украине. В свою очередь, Армянская апостольская церковь, не относящаяся к числу православных, не имеет прямых связей ни с русской, ни с украинской церквями. Риторика о «традиционных ценностях» ей близка, но российскую геополитическую повестку в Украине она не разделяет.

Россия и ЕС пытаются переманить на свою сторону как основной электорат буферных стран, так и многочисленных «колеблющихся» избирателей, не поддерживающих ни Запад, ни Восток. Во всех таких государствах политическая ситуация очень нестабильна, и Москва считает, что для нее не все потеряно даже в тех странах, которые подали официальные заявки на вступление в ЕС.

Это значит, что она продолжит вмешиваться в электоральные кампании, поддерживая пророссийские силы. Например, этого стоит ждать на президентских и парламентских выборах в Молдове. Несмотря на запреты и ограничения, введенные в отношении российских государственных СМИ, Москва по-прежнему охватывает широкую аудиторию за счет использования местной вещательной сетки пророссийски настроенной Гагаузии и соцсетей. Кремлевская пропаганда называет интеграцию Молдовы в ЕС дымовой завесой для грядущего поглощения страны Румынией и продвигает враждебную ЛГБТ риторику под видом «традиционных ценностей». Которые, кстати, особенно хорошо воспринимаются общественностью, поскольку за них выступает Молдавская православная церковь и они созвучны глубоко укоренившимся предрассудкам молдаван: по опросам, более 70% респондентов не хотят жить по соседству с представителями ЛГБТ-сообщества.⁵

Власти Сербии — страны с гибридным режимом авторитарного типа — называют вступление в ЕС стратегической целью, но к санкциям против России присоединяться отказываются. Белград по-прежнему рассчитывает на дипломатическую поддержку России в борьбе против независимости Косово, но при этом регулярно голосует против Москвы на Генассамблее ООН. Схожая ситуация сложилась в Грузии: правящая партия «Грузинская мечта» официально выступает за присоединение к ЕС, но параллельно расширяет сотрудничество с Россией в самых разных областях. А в слабых демократиях — Молдове и Армении — правящие проевропейские партии борются с оппозиционными силами, которые хотят снова переориентировать свои страны на Россию.

В некоторых случаях, как в Боснии и Герцеговине, геополитический раскол проходит по этническому признаку. Лидер Республики Сербской (РС; одна из составных частей Боснии и Герцеговины) Милорад Додик поддерживает тесные связи с Россией и отказывается присоединяться к санкциям против нее. И в этом его поддерживают 89% боснийских сербов (данные из опроса, проведенного IRI в 2022 году). Между тем лишь 27% босняков (боснийских мусульман) положительно относятся к России, а среди боснийских хорватов таковых 39%. Исследование, проведенное Национальным демократическим институтом (NDI) в 2021 году, показало: 82% боснийских сербов были против вступления страны в НАТО, тогда как за присоединение к Альянсу высказались 90% босняков и 92% боснийских хорватов.⁶

Тем временем анализ настроений в Молдове показывает, что общественное мнение там нередко отражает уже устаревшие представления и факты. Так, более половины молдаван (52%) считают Россию ведущим экономическим партнером страны (данные из опроса, проведенного IRI в июле-августе 2023 года).⁷ В одном из вопросов, где у респондентов была возможность выбора более одного ответа, ЕС лишь ненамного обошел Россию, получив 68%.⁸ На самом же деле ЕС обогнал Россию в качестве основного внешнеторгового партнера Молдовы двадцать с лишним лет назад. Сегодня объем молдавской торговли со странами ЕС в пять раз больше, чем с Россией.

Эти настроения помешали серьезной политической перестройке в стране. С одной стороны, проевропейский президент Майя Санду сегодня самый популярный политик, причем с большим отрывом от остальных: ее деятельность положительно оценивают более 40% избирателей, определившихся со своими предпочтениями. Однако с другой — популистские пророссийские партии тоже чувствуют себя неплохо, набирая в общей сложности около 40% голосов избирателей.⁹

Что же касается Армении, то там общественное мнение отвернулось от России — традиционно главного союзника страны — прошлой осенью, когда Москва безучастно наблюдала за действиями Азербайджана по захвату Нагорного Карабаха. Согласно опросу IRI, проведенному в декабре 2023-го, 89% респондентов в Армении назвали отношения с США «хорошими» или «очень хорошими», а 87% ответили так на вопрос о ЕС.¹⁰ При этом лишь 31% участников опроса сочли отношения с Москвой «хорошими», в то время как плохими их назвали 66%. Это катастрофическое падение по сравнению с декабрем 2019 года, когда речь шла о 93% и 6% соответственно.

В то же время 48% назвали Россию важнейшим экономическим партнером Армении (и она действительно остается таковым). А 31% посчитал, что РФ — самый значимый партнер в сфере безопасности: это более высокий показатель, чем у ЕС, но ниже, чем у США. Иными словами, многие по-прежнему видят в России покровителя потому, что так либо надо, либо удобно, а не потому, что с ней приятнее иметь дело.

Видя такие расклады, в России понимают, что им надо и дальше пытаться донести до максимального круга лиц одну мысль: Запад и Украина не победят в войне, а значит, всем остальным нужно как следует подумать, прежде чем делать ставку на присоединение к ЕС и НАТО.

Безопасность и геополитический выбор

Западные политические элиты и эксперты сходятся во мнении, что российская агрессия против Украины сплотила страны Запада и укрепила два их ключевых союза — ЕС и НАТО. Доказательство тому — единогласное принятие все новых пакетов европейских санкций против России и продление старых. Сюда же отнесем и перезапуск процесса расширения ЕС, что до 2022 года представлялось делом далекого будущего. А признак усиления НАТО — присоединение прежде нейтральных Финляндии и Швеции.

С российской точки зрения, все это не более чем иллюзия. Москва изображает Альянс как американский гегемонистский проект, навязанный европейцам против их воли. И утверждает, что ЕС тоже находится под американским влиянием и своей борьбой против России вредит интересам населения входящих в него стран. Сергей Лавров описывал отношения между США и Евросоюзом как «отношения гегемона и вассалов».¹¹

Кремль хватается за любые признаки разногласий внутри двух западных союзов и как может преувеличивает их масштабы. Тем самым Москва дает понять буферным странам, что к идее вступления в ЕС или НАТО нужно относиться очень осторожно. Следуя этой тактике, Москва часто выставляет Венгрию и Словакию предвестниками перемен в ЕС. На прямой линии в декабре прошлого года Путин похвалил венгерского премьера Виктора Орбана и Роберта Фицо, недавно ставшего главой словацкого правительства, — оба политика выступают с особой позицией по украинскому вопросу.¹² По словам Путина, Орбан и Фицо защищают интересы своих стран, но подобных им в ЕС больше нет: остальные слишком зависимы «от "старшего брата" — от Штатов».¹³

Российские чиновники часто пророчат крах Европейскому союзу. В декабре 2023 года пресс-секретарь президента Дмитрий Песков предсказал, что «ЕС развалится», если примет Украину в свой состав.¹⁴ А депутат от аннексированного Крыма Михаил Шеремет утверждал, что санкции против России подорвут процветание Европы: «С каждым очередным пакетом санкций власти европейских стран не только теряют свое лицо и уважение у международного сообщества, но и вызывают раздражение и растущее недовольство собственных граждан, приближая ЕС к гибели».¹⁵

Западные Балканы

На Западных Балканах евроскептики всегда находят свою аудиторию. Россия говорит, что странам региона должно быть позволено свободно выбирать внешнеполитические ориентиры (в отличие от Украины, которая, по мнению Москвы, такого выбора лишена). Кроме того, Москва обвиняет ЕС и НАТО в попытках при помощи пустых посулов евроатлантической интеграции подчинить себе балканские православные народы и именно за их счет урегулировать местные конфликты. Якобы ЕС заставит Сербию признать Косово без каких-либо взаимных уступок, а Северную Македонию превратит в полуалбанское государство. А, например, для Боснии, как утверждает Москва, будет ошибкой вступление в НАТО, поскольку оно создаст угрозу действующим мирным соглашениям.¹⁶

Кремль выставляет Евросоюз слабым игроком и называет неискренними его обещания принять в свои ряды страны Западных Балкан. И даже, добавляют в Москве, если эти государства когда-нибудь вступят в ЕС, с ними там будут несправедливо обращаться. Например, в мае 2022 года в статье для газеты «Глас Српске», выходящей в Республике Сербской, российский посол в Сараево Игорь Калабухов утверждал: членство в ЕС, переживающем «институциональный и нравственный» упадок, повлечет утрату суверенитета Боснии и Герцеговины и не принесет ей никаких выгод. Его коллега, посол РФ в Сербии Александр Боцан-Харченко, обвинял в нечестности европейских и американских посредников на переговорах между Приштиной и Белградом и осуждал западное давление на президента Сербии Александра Вучича. А после парламентских выборов, прошедших в Сербии 17 декабря 2023 года, Россия обвинила Запад в том, что он якобы стоял за протестами против фальсификаций и хотел дестабилизировать ситуацию в стране.

Архитектура безопасности региона (или ее отсутствие) по-прежнему определяется наследием войн 90-х годов в Хорватии, Боснии и Косово. Почти все балканские государства вступили в Североатлантический альянс, но есть и важные исключения — Сербия, Босния и Косово. Первой из этих стран присоединиться к НАТО не дают воспоминания о бомбардировках сербских городов в 1999 году и обиды из-за роли Альянса в борьбе за независимость Косово (сотрудничать с Соединенными Штатами в сфере безопасности это, впрочем, Белграду не мешает).

Такое наследие — благодатная почва для пророссийских настроений и среди боснийских сербов. Ввиду этнофедеральной структуры, закрепленной Дейтонскими соглашениями (в 1995 году они положили конец боснийской войне), сегодня российское влияние в Боснии и Герцеговине ощущается сильнее, чем в любой другой стране Западных Балкан. Руководство Республики Сербской не скрывает тесных связей с Кремлем. У Боснии и Герцеговины с 2018 года есть План действий по членству (ПДЧ) в НАТО, но присоединиться к Альянсу ей будет трудно, поскольку это может снова разжечь конфликт между босняками, хорватами и сербами. Обязательство ускорить интеграцию с НАТО вычеркнули из повестки дня правительства Боснии и Герцеговины, в котором присутствуют представители Союза независимых социал-демократов Милорада Додика.

Республика Сербская наделена в рамках федерации широкими полномочиями, причем их становится все больше благодаря тому, что Додик все время балансирует на грани конфликта. РС может действовать — и действует — как квазигосударство, проводя собственную внешнюю политику. Взять хотя бы то, что в сентябре 2022 года — накануне выборов в Боснии — Додик встречался с Путиным, а из-за наложенного Республикой Сербской вето Босния и Герцеговина не присоединилась к санкциям против РФ.¹⁷ Кроме того, РС и ее представитель могут блокировать решения в ключевых институтах федерации вроде правительства и парламента.

В Боснии Додик играет все более разрушительную роль, пользуясь той поддержкой, которую Россия оказывает ему через Совет по выполнению мирного соглашения.¹⁸ Он вооружил местную полицию российским оружием, вызвав тем самым опасения, что в РС вновь появятся отдельные от боснийской армии вооруженные силы. К тому же Додик неоднократно публично угрожал отказаться от участия военных РС в армии Боснии и Герцеговины. Подобный шантаж касался и других федеративных институтов, например судебных и налоговых органов страны.

Кроме того, Додик призывает упразднить Управление Верховного представителя (УВП), которое всегда сдерживало сепаратистские поползновения боснийских сербов, прежде всего посредством так называемых боннских полномочий, позволяющих Верховному представителю — выходцу из одной из европейских стран — увольнять чиновников Боснии и Герцеговины и добиваться введения определенных законов. Более того, Додик открыто игнорировал решения Верховного представителя Кристиана Шмидта, а теперь выступает в суде ответчиком по иску, который сам он называет политической охотой на ведьм. Ключевым союзником Додика во внутренних дрязгах была и остается Россия. Но у лидера Республики Сербской есть и другие покровители — в первую очередь Венгрия, которая ранее заветировала введение европейских санкций против РС.

Сила притяжения Евросоюза по-прежнему велика. В декабре 2023 года Европейский совет подтвердил свое обязательство дать добро на переговоры о вступлении Боснии и Герцеговины, если она выполнит определенные условия. Но Россия активно пользуется и циничным отношением к ЕС многих жителей региона, и их значительной обидой на Запад, прежде всего на США. Москва постоянно напоминает о печальном наследии 90-х годов, так называемых двойных стандартах и чрезвычайно медленных темпах расширения ЕС.

Балканы — это запутанный клубок взаимных претензий и конфликтов, чем может пользоваться Москва. В 2018–2019 годах пророссийские (или, быть может, даже без приставки «про») активисты присоединились к демонстрациям против Преспанского соглашения, которое положило конец многолетнему спору между Скопье и Афинами о названии «Македония». В случае с Сербией главный российский аргумент заключается в том, что Запад подрывает национальный суверенитет страны, поддерживая независимость Косово. В свою очередь, косовское руководство, в том числе премьер-министр Альбин Курти и президент Вьоса Османи, неоднократно обвиняли Россию в нагнетании напряженности в населенных сербами северных областях. После перестрелки между сербскими активистами и косовской полицией у Баньского монастыря в сентябре 2023 года Приштина даже заявила, что проведет расследование в связи с возможной вовлеченностью Москвы в этот инцидент.

Своими действиями Россия пытается помешать усилиям ЕС и США по интеграции региона. Цели самой стать политическим, экономическим и дипломатическим гегемоном нет — этого не удалось добиться даже Советскому Союзу на заре холодной войны. Иными словами, Россия действует как кандидат-спойлер, оттягивающий голоса от сильного конкурента. Кремль считает Западные Балканы еще одной площадкой для соперничества с Соединенными Штатами и их союзниками.

Молдова

Рассмотрим и ситуацию с Молдовой. Согласно Конституции, это нейтральная страна и у нее нет никаких обязательств по присоединению к НАТО. Это существенное отличие Молдовы от двух ее соседей — уже вступившей в Альянс Румынии и стремящейся в него вступить Украины. Между тем неизбирательное применение силы Россией за пределами своих границ и публичные заявления о намерении захватить обширные территории — а потенциально и напасть на саму Молдову — привели к тому, что обстоятельства для этой страны изменились кардинальным образом.

Возросший интерес Запада к региону и стремление ЕС перезапустить процесс расширения сыграли на руку правящей в Молдове проевропейской партии «Действие и солидарность». В довоенные времена для получения статуса кандидата на вступление в ЕС и начала официальных переговоров с Брюсселем потребовались бы десятилетия, теперь Молдове — как и Украине — на это понадобилось менее двух лет. Кроме того, Кишинев нарастил сотрудничество с НАТО в сфере безопасности, преодолев давнее табу, обусловленное страхом перед реакцией России.

Соцопросы на тему национальной безопасности показывают инертность общественного мнения Молдовы. Через полтора года после начала полномасштабного вторжения в Украину 30% респондентов заявляли, что Россия не представляет угрозы для их страны. Даже многие осудившие нападение были настроены на поиск компромиссов с РФ. Что касается национальной безопасности, то 58% молдаван полагали: нейтралитет по-прежнему обеспечивает стране наилучшую защиту. Число сторонников присоединения к НАТО к моменту проведения опроса выросло крайне незначительно по сравнению с довоенными временами — с 25% до 30%. Намного больше граждан — около 60% — поддерживало вступление в ЕС. Хотя страх спровоцировать Россию на жесткие ответные действия сохранялся, вследствие чего идею выхода из СНГ поддерживали всего 19%.¹⁹

Война подошла к границам Молдовы, но властям пока не удалось убедить общественность в том, что вопросы безопасности имеют первостепенное значение. Всего 5% граждан, принявших участие в опросе IRI в августе 2023-го, назвали войну в числе проблем, вызывающих у них наибольшее беспокойство.²⁰ Куда больше их заботили высокие цены (43%), коррупция (27%) и низкие доходы (24%).

Молдаване фрустрированы и дезориентированы социально-экономическими трудностями, которые усугубила война, и потому ищут простых объяснений и решений. Более 40% участников опроса, проведенного WatchDog.MD в феврале 2023 года, считали Россию фашистским государством. При этом свыше 30% заявили, что фашисты управляют Украиной.²¹ Всего 34% высказали готовность защищать свою страну в случае российского вторжения, а 67% полагали, что президент Майя Санду должна поехать в Москву на переговоры по новому контракту на поставку газа. Такие результаты показывают, что для большинства молдаван экономические проблемы имеют куда большее значение, чем вопросы безопасности.

Россия стремится воспользоваться этой путаницей в головах. При этом война сделала ее еще менее щепетильной в выборе методов достижения своих целей. За последние два года США и ЕС наложили санкции на целый ряд связанных с Россией лиц, пытавшихся подорвать суверенитет Молдовы. В свою очередь, Кишинев выдворил десятки российских дипломатов за враждебные действия. Есть немало свидетельств того, что Москва и ее доверенные лица во главе с беглым олигархом Иланом Шором стоят за периодическими протестами против правительства. Они также проводят кампании по дезинформации и создают множество новых партий, продвигающих пророссийскую повестку и сеющих раздоры в преддверии президентских выборов. Москва видит в предстоящем этой осенью голосовании возможность воспрепятствовать движению Молдовы в ЕС и снова вернуть к власти пророссийские силы, которые, несмотря на все коррупционные скандалы, все еще пользуются большой поддержкой и умело извлекают выгоду из социально-экономических проблем.

Армения

Более резко отношение к России изменилось в Армении. В течение последних тридцати лет главной проблемой в сфере безопасности для нее были отношения с Азербайджаном, и более конкретно — будущее Нагорного Карабаха и его армянского населения. В 1996 году Ереван и Москва заключили военный союз, который был продлен и расширен в 2010-м. Он считался лучшей гарантией безопасности Армении и благоприятного для нее статус-кво, сложившегося вокруг Карабаха по итогам перемирия 1994 года. Однако союз России и Армении столкнулся с двумя серьезными вызовами. Вначале — с победоносной военной кампанией, проведенной Азербайджаном в 2020 году, а затем — с войной в Украине. После азербайджанской вылазки на территорию Армении в сентябре 2022 года Ереван попытался привести в действие предусмотренные ОДКБ механизмы по обеспечению безопасности, однако на помощь не пришли ни Россия, поддерживающая тесные связи с Баку, ни другие члены организации. С тех пор премьер Никол Пашинян открыто высказывает сомнения относительно полезности членства страны в ОДКБ, а армянские представители перестали участвовать в заседаниях организации.

Антироссийские настроения еще больше усилились после того, как в сентябре 2023 года российские миротворцы в Нагорном Карабахе позволили азербайджанским силам полностью захватить спорный регион. Несмотря на вынужденный исход оттуда армянского населения, Москва не стала критиковать Азербайджан за захват Карабаха, зато набросилась с критикой на правительство Пашиняна.

В таких обстоятельствах отношения с Россией быстро испортились, и теперь Пашинян смотрит на Запад и ищет других партнеров, которые могут помочь Армении обеспечивать свою безопасность. Во-первых, Ереван стал закупать оружие у Франции и Индии. Во-вторых, согласился на размещение на юге страны миссии ЕС по мониторингу границ, против чего возражал Азербайджан.²² В-третьих, в сентябре 2023 года провел военные учения с США, которые во многом стоит воспринимать как символический жест. В то же время Армения пытается укрепить отношения с Грузией, чтобы сблизиться с ЕС и нарастить торговлю с европейскими странами через Черное море.

Экономические интересы

Европейский союз по праву считается одним из самых успешных экономических проектов в истории. Почти все вступившие в него страны стали богаче, поэтому присоединиться к ЕС стремятся и многие соседние государства.

Россию это ставит в невыгодное положение: деньгами соседей она не привлечет. Российские прямые инвестиции во все эти страны минимальны по сравнению с теми суммами, которые тратит на промышленные и инфраструктурные проекты Евросоюз, а также такие страны, как Китай и Турция.

У Москвы иной подход. Она извлекла уроки из ошибок советской пропаганды и сегодня редко оспаривает тезис о том, что на Западе люди живут лучше. Однако Россия успешно подвергает сомнению способность Запада сделать столь же процветающими страны Восточной Европы, а также с упоением выявляет несоответствия между щедрыми западными обещаниями и мрачными реалиями Восточной Европы. Москва всячески пытается убедить всех, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе».

Яркий пример — риторика Путина о последствиях Соглашения об ассоциации между ЕС и Молдовой. По его словам, «молдавские товары практически потеряли свои традиционные российские рынки, а на новых ничего так и не приобрели».²³ Утверждение о том, что соглашение привело к падению объемов торговли между Молдовой и ЕС, не соответствует действительности. Но именно такие тезисы Москва транслирует соседним странам: пусть выгода от сотрудничества с Россией меньше, но получить ее легче. Идет ли речь о молдавских фруктах, армянском коньяке, грузинской туриндустрии или чем-либо еще — соседям России лучше держаться пусть не за таких богатых, но менее привередливых российских клиентов, потому что в ЕС они успеха не добьются. Москва пытается убедить страны Восточной Европы, что они недостаточно хороши, чтобы претендовать на зажиточную жизнь в рамках западной системы.

Долгое время важным инструментом российского влияния был газ — например, Молдова на 100% зависела от поставок из России²⁴ и столкнулась с кризисом в 2022-м, когда Москва резко их сократила, а Украина уменьшила экспорт электричества. К сегодняшнему дню Молдова перестроилась — полностью отказалась от российского газа и наращивает закупки электроэнергии у своих западных соседей.

В декабре 2023 года Путин открыто давил на молдаван, утверждая, что их решение получать газ с Запада носит политический характер и нанесет ущерб потребителям: «Молдова — одна из самых бедных стран Европы. Совсем недавно она была беднейшей страной Европы. Сейчас Украина заняла это «почетное» место. Но если беднейшая страна Европы, получая от нас, скажем, те же энергоносители по достаточно низким ценам, хочет последовать примеру Германии, которая получает сейчас энергоносители из Соединенных Штатов на 30% дороже, чем раньше из Российской Федерации, — пожалуйста, если есть лишние деньги, пусть делают так».²⁵

Тот же сигнал посылается Армении, которая сейчас платит России $165 за тысячу кубометров газа, что намного ниже рыночной цены в Европе.

Парадокс войны в Украине для Армении заключается в том, что, хотя ее отношения с Россией в политическом плане и в сфере безопасности резко ухудшились, армянская экономика выиграла от притока российских мигрантов и от потребности России в торговых партнерах. В 2023 году объемы двусторонней торговли достигли рекордной отметки в $7,3 млрд.²⁶

Россия активно использует и пряники, и кнуты. Так, в конце 2023 года она якобы по санитарным причинам запретила импорт сельскохозяйственных товаров из Армении и Молдовы. Фермеры обеих стран сильно зависят от российского рынка, так что такой шаг стал заметным ударом. До этого, в марте 2023 года, был приостановлен импорт армянской молочной продукции.²⁷ Ограничения на пересечение границы в Верхнем Ларсе также нанесли ущерб армянскому бизнесу, который активно использует этот маршрут для торговли с Россией.²⁸

У РФ много рычагов экономического давления на Молдову и Армению — подобных тем, что ранее использовались против Грузии. Однако Кремль вынужден дозированно применять такие рискованные меры, как прекращение экспорта газа или запрет на ввоз сельскохозяйственных товаров. Подобное давление может еще больше ухудшить отношение к России жителей этих стран и заставить их руководство диверсифицировать экономику.

Примеров немало. В ответ на длительные запреты на импорт грузинского и молдавского вина, которые Россия ввела в 2006 году, Тбилиси и Кишинев фундаментально реформировали винодельческие отрасли. В 2013 году грузинское вино вернулось в Россию, но за время эмбарго оно успело проникнуть на многие другие рынки — от Китая до стран Западной Европы. Россия по-прежнему остается главным рынком сбыта для грузинских виноделов, но их амбиции не простирались бы столь далеко, если бы не эмбарго 2006 года.

Свои рынки сбыта диверсифицирует и Молдова. Более 20 лет назад главным направлением для молдавского экспорта стал ЕС, и с тех пор его доля только увеличивалась. Начало войны, вызвавшее крах традиционных транспортных маршрутов, окончательно покончило со статусом России как важного рынка для молдавских товаров. В 2021–2023 годах объем экспорта в РФ сократился наполовину. Доля России в молдавском экспорте упала до 3,5%.

Подобный вариант просматривается и для Армении — например, если санкции против РФ станут еще жестче или закроются торговые пути через Грузию. Тогда пророссийские настроения среди армянских деловых кругов, традиционно ориентированных на Москву, тоже уйдут в прошлое.

Заключение

Вторжение в Украину нанесло сильнейший удар по возможностям России проецировать свою военную и экономическую мощь в ближнем зарубежье. В довоенные годы казалось, что многие страны, не входящие в ЕС и НАТО, навсегда останутся в серой зоне между Россией и Западом. Но теперь они оказались в гораздо более выгодном положении и могут двигаться по пути евроатлантической интеграции, наращивая сотрудничество с Европейским союзом и США.

Впрочем, на этом пути остается множество препятствий вроде принципа единогласия при принятии решений в ЕС. Это может замедлять, а то и вовсе ставить под сомнение перспективы расширения союза. При этом перед европейскими странами стоит непростая практическая задача: как именно помогать буферным странам, рассчитывающим на более тесное сотрудничество с Западом. Например, Армении, которая сильно зависит от российского газа и зерна и, будучи членом ЕАЭС, лишена возможности заключить соглашение о свободной торговле с ЕС.

Более того, несмотря на рост проевропейских настроений, общественное мнение все еще расколото в Армении, Боснии и Герцеговине, а также Молдове. И там немало «колеблющихся избирателей», которые прислушиваются и к российской, и к западной риторике.

Нарративы Кремля никогда не ограничивались чисто финансами или сферой безопасности. Постоянно углубляющаяся конфронтация с Западом заставила Москву выработать более сложные риторические инструменты с целью распространения российской картины мира как жизнеспособной альтернативы Западу. Россия умеет пользоваться локальными конфликтами, извлекать выгоду из существующей напряженности и привлекать на свою сторону недовольные нынешним положением слои общества.

Негативный образ Запада находит особенно живой отклик среди таких групп, как православные верующие: они считают себя приверженцами «традиционных ценностей» и скептически относятся к ценностям либеральным, пропагандируемым в западных странах. Россия также апеллирует к наиболее бедным слоям вроде фермеров и рабочих-мигрантов, которые не видят непосредственной экономической выгоды от европейской интеграции и привыкли продавать свои товары в Россию или работать там, а не в странах ЕС.

В трех последующих статьях эксперты Карнеги проанализируют более специфические вызовы, с которыми сталкиваются Армения, Босния и Герцеговина и Молдова при выстраивании отношений с Россией и Западом. Несмотря на множество различий, все эти три страны находятся в тяжелом положении, потому что их будущее в среднесрочной перспективе сильно зависит от хода войны в Украине. И всем трем странам Москва упорно продолжает посылать сигналы о своей заинтересованности в глубоком и долгосрочном сотрудничестве, а также о том, что Запад может оказаться ненадежным партнером.

Примечания