Балканы – это, несомненно, один из тех регионов, где идет, по выражению Дмитрия Тренина, «гибридная война» между Россией и Западом. Москва использует свое влияние в республиках бывшей Югославии, чтобы ослабить позиции США и их европейских союзников.
Однако в отличие от некоторых других частей мира здесь речь не идет о военном противостоянии. Российских солдат на Балканах нет, и ничто не указывает на то, что Москва намеревается разместить свои войска в Сербии или в боснийской Республике Сербской. Напротив, именно НАТО и ЕС курируют миротворческие операции в Косове и Боснии и Герцеговине. Более того, наращивание российской военной мощи, которое ускорилось после начала украинского кризиса, не представляет для Западных Балкан такого же прямого вызова, как для причерноморских Болгарии, Румынии или Турции.
В странах бывшей Югославии Россия и Запад борются за влияние на внутреннюю политику и за разрешение трансграничных, важных для всего региона вопросов вроде статуса Косова. В том числе поэтому в Черногории, Боснии и Герцеговине и Македонии политическая жизнь остается очень поляризованной, расколотой между прозападными и пророссийскими группами. Выбор той или иной стороны часто предопределен этнической самоидентификацией. Например, пророссийских взглядов чаще придерживаются те черногорцы, которые считают себя сербами, в то время как те, кто считает черногорцев отдельной нацией, обычно занимают прозападные позиции. А связи Белграда и Москвы кажутся особенно угрожающими комментаторам из Косова и Албании.
Отчасти проблема тут и в действиях местных политиков. Многие из них играют на националистических настроениях и пророссийских симпатиях, чтобы смягчить давление Запада, обойти своих внутриполитических оппонентов и отвлечь внимание избирателей от социально-экономических проблем. Типичный пример – президент Республики Сербской Милорад Додик с его периодическими угрозами провести референдум о независимости.
Есть и обратные примеры, когда на Россию пытаются списать все беды. Правительство Черногории, которая недавно вступила в НАТО и собирается вступить в ЕС, использовало российскую угрозу и судебный процесс над обвиняемыми в попытке госпереворота перед парламентскими выборами в октябре 2016 года как повод для того, чтобы обезвредить часть оппозиции.
Что могут сделать Запад и Россия, чтобы смягчить эти противоречия?
Во-первых, Москве нужно признать, что страны бывшей Югославии входят в сферу интересов Запада. Это не такой уж радикальный шаг, учитывая, что этот регион уже во многом интегрирован в ЕС экономически, а также в плане институциональных связей и личных контактов. Все страны региона стремятся вступить в Евросоюз. Югославы стали массово эмигрировать в Западную Европу еще в начале 1960-х. Также в ЕС проживает значительная доля граждан Албании.
Во-вторых, Соединенным Штатам и Европе следует признать, что Россия и дальше будет противиться расширению НАТО, даже если градус ее антиевропейской риторики снизится. И в любом случае после приема Черногории расширить НАТО на оставшиеся балканские страны будет не так просто. Новое прозападное правительство Македонии изо всех сил старается разрешить давний спор о названии страны и убедить Грецию снять вето на вступление в НАТО. Но нет никаких гарантий, что Афины и Скопье смогут договориться. Сербии и Боснии и Герцеговине – двум странам, где Москва обладает наибольшим влиянием, – в обозримом будущем вступление в НАТО не грозит.
В-третьих, Россия и Запад могли бы более активно заняться поддержанием стабильности в Боснии и Герцеговине. Хотя обострение ситуации усиливает роль Москвы как влиятельного посредника, крах дейтонского статус-кво едва ли в российских интересах, об этом говорил и Сергей Лавров.
Россия увязла в конфликте на востоке Украины и пытается выработать успешную стратегию выхода из Сирии. Так что Москве сейчас совсем не нужен еще один кризис в сфере безопасности, который приведет к дополнительному напряжению и без того скудных ресурсов и сделает отношения с Соединенными Штатами и ЕС еще более непредсказуемыми.
Как ключевой участник совета по выполнению мирного соглашения, Россия могла бы приложить больше усилий к тому, чтобы заставить Додика вести себя менее радикально. Также у Москвы вновь оживились отношения с Анкарой – пусть и из-за взаимных обид на Запад, – и Кремль мог бы задействовать эти связи, чтобы добиться конструктивных результатов в Боснии и Герцеговине.
В-четвертых, России и ЕС следует найти хотя бы какое-то подобие общей позиции по Косову. Россия и дальше будет поддерживать Сербию так, как посчитает нужным, прежде всего блокируя вступление Косова в различные международные организации. Но Москве нужно смириться с тем, что урегулированием в Косове занимается ЕС и что Сербия рассматривает НАТО как гаранта безопасности косовских сербов.
Москве нужно воздержаться от действий, способных помешать переговорам Белграда и Приштины о нормализации отношений – например, России не стоит поддерживать сербских радикалов на севере Косова. Москва могла бы использовать свое дипломатическое представительство в Приштине, чтобы попытаться выстроить доверительные отношения с косовским руководством. Лидерам Косова, в свою очередь, нужно снизить градус антироссийской риторики.
В-пятых, если говорить о Юго-Восточной Европе в целом, ЕС и России следует возобновить диалог в сфере энергетики. Этот регион важен для Москвы в стратегическом смысле, для транзита природного газа покупателям в Центральной Европе и Италии. Возможное продолжение «Турецкого потока», независимо от того, пойдет ли он через Болгарию или Грецию, – хороший повод и для Еврокомиссии, и для «Газпрома» урегулировать свои давние споры. При желании можно найти решение, которое устроит обе стороны. Например, «Газпром» мог бы воспользоваться свободными мощностями будущего Трансадриатического газопровода (TAP), по которому, как ожидается, после 2019–2020 годов пойдет газ с Каспия. В этом случае российский газовый гигант сможет соблюсти правила ЕС. Торговля энергоносителями должна уйти из сферы геополитики и стать обычным международным рынком, где все решают силы спроса и предложения.
Переключиться от конкуренции к сотрудничеству очень непростая задача. Даже при самых оптимистичных сценариях и идеальных обстоятельствах отношения между Россией и Западом на Балканах неизбежно останутся конкурентными. Однако руководство и России, и западных стран в состоянии выработать такие подходы, которые снизили бы напряженность в регионе и позволили реализовать общие интересы там, где они действительно совпадают.
Публикация подготовлена в рамках проекта «Европейская безопасность», реализуемого при финансовой поддержке Министерства иностранных дел и по делам Содружества (Великобритания)